№5
lesly
offline
Мой второй дед, наверное, был счастлив, что ему не пришлось воевать. Он не мог. Не позволяла вера.
Дед закончил польскую церковно-приходскую школу, и так и не знал больше другой грамоты. Раньше, там где он жил была Польская территория.
Меня привозил к ним отец и оставлял – надолго – на 1-2 летних месяца, и я жила вместе в дедушкой и бабушкой – в огромном пустом доме, из которого уехали все семеро их детей.
Я жала с ними пшеницу серпом, и ходила пасти коров, а по вечерам читала им вслух большие старинные «Жития» или Библию.
Их вера не позволяла смотреть телевизор, и его не было. Старое радио включали тоже – только когда была служба из Ватикана.
По выходным бабушка брала меня в молельный дом, и мы сидели на лавках – в комнате без окон – и слушали строгого человека в черном костюме – как он читал ту же Библию. Те же отрывки – все подряд – по-детски, почти как я .
А потом молились словам.
Слова были везде – на иконах, и на стенах. Образов не было – только слова.
Они множились, сливаясь в предложения, и постепенно теряли смысл, не запоминаясь, а впитываясь через кожу.
Они что-то значили.
Я запомнила это состояние – когда слова оживают, и имеют смысл….
Зато все остальное время было моим – моим и лета – с васильковыми венками на голове, с томными глазами маленькой лошадки, которой я давала припрятанный медовый коржик (бабушка по инерции замешивала тесто как раньше - щедро, на всю большую семью – и коржики засыхали, несъеденными, завернутые в вышиваное полотенце).
Дедушка умер – от какой-то пустячной болезни, очень быстро после бабушки – когда пришло их время.
Они оба не признавали лекарств, и просто молились….
Дед закончил польскую церковно-приходскую школу, и так и не знал больше другой грамоты. Раньше, там где он жил была Польская территория.
Меня привозил к ним отец и оставлял – надолго – на 1-2 летних месяца, и я жила вместе в дедушкой и бабушкой – в огромном пустом доме, из которого уехали все семеро их детей.
Я жала с ними пшеницу серпом, и ходила пасти коров, а по вечерам читала им вслух большие старинные «Жития» или Библию.
Их вера не позволяла смотреть телевизор, и его не было. Старое радио включали тоже – только когда была служба из Ватикана.
По выходным бабушка брала меня в молельный дом, и мы сидели на лавках – в комнате без окон – и слушали строгого человека в черном костюме – как он читал ту же Библию. Те же отрывки – все подряд – по-детски, почти как я .
А потом молились словам.
Слова были везде – на иконах, и на стенах. Образов не было – только слова.
Они множились, сливаясь в предложения, и постепенно теряли смысл, не запоминаясь, а впитываясь через кожу.
Они что-то значили.
Я запомнила это состояние – когда слова оживают, и имеют смысл….
Зато все остальное время было моим – моим и лета – с васильковыми венками на голове, с томными глазами маленькой лошадки, которой я давала припрятанный медовый коржик (бабушка по инерции замешивала тесто как раньше - щедро, на всю большую семью – и коржики засыхали, несъеденными, завернутые в вышиваное полотенце).
Дедушка умер – от какой-то пустячной болезни, очень быстро после бабушки – когда пришло их время.
Они оба не признавали лекарств, и просто молились….
zanzariero
offline
есть нехорошая теория, что живущие вместе счастливо не только становятся друг на друга похожи, но и образуют множественные связи, типа как близнецы
и когда один уходит, то второй задерживается максимум на год-полтора
так что фраза про "умерли в один день" имеет реальное обоснование
и когда один уходит, то второй задерживается максимум на год-полтора
так что фраза про "умерли в один день" имеет реальное обоснование
lesly
offline
Не))) Я писала в Жизнь Куклы)
росто в Дневнике - чтоб продолжить задуманную тему - надо соответственное настроение)
росто в Дневнике - чтоб продолжить задуманную тему - надо соответственное настроение)